Особая офицерская группа - Страница 18

Группу я рассредоточил в радиусе десяти-пятнадцати метров от днёвки, приказал смотреть и не отсвечивать. Сам с лейтенантом спустился ниже. Действительно, уже неподалёку рычали и тарахтели бронемашины. В бинокль прекрасно видно — идёт колонна из пяти БМП. Так, вчера их было десять, как положено по штату в мотострелковой роте на БМП. Значит — пару постов они выставили. Ну и — берем минус на обычное разгильдяйство и «убитость» техники, — наверняка пара машин где-нибудь на СППМ (сборный пункт повреждённых машин). Колонна на приличной скорости прошла по дороге рядом с нашей сопкой. Я начал накручивать ручки поискового приёмника. Ага, вот поймал частоту. Переговоры мотострелков. Одна из машин в центре колонны пыхнула и остановилась. Две машины, шедшие впереди, ушли вперёд, две, шедшие сзади, остановились. Вроде бы рано еще выставлять засаду. Что там говорят?

— Арбалет-100, Арбалет-100! я — Арбалет-113! у меня заглохла машина! Арбалет-100, у меня…

— Да какого хрена, сто тринадцатый, у тебя опять случилось?! — раздался в наушнике чей то бас, — Рябушкин! Пиджачила! Я тя урою!..

— Арбалет-100, она не заводится…

— Воздухом заводи! Скорость надо вовремя переключать! Обороты опять не выставил, придурок! Понял меня — воздухом! Аккумуляторы на сто тринадцатой вообще никакие.

— Арбалет-100, не заводится…

— Летёха! Ты меня в гроб раньше времени вгонишь! Спешивай пехоту, щас тебя в жопу стукнут! Если не заведешься, сам с механом остаешься. Место здесь тоже неплохое, сто двадцать третий — на связь…

— Сто двадцать трэтий на связы, — ответили с кавказским акцентом.

— Анварка! Попробуй стукнуть в жопу сто тринадцатого. Если не заведётся, бери на жёсткую — стаскивай её в кювет! Пехоту Рябушкина к себе сади — и догоняй вместе со сто тридцать третьей, мы ждём.

— Йэсть, — ответил сто двадцать третий.

— Быстрее, быстрее!

Ага, ясно — одна из машин заглохла, сейчас её попытаются завести с толкача. Если не получится, оставят здесь и поедут дальше выставлять взвода для засады. А потом «бэху» подцепят другой бронёй, выставленной раньше, и уволокут. Действительно, при наблюдении в бинокль было видно, как из десанта начали вываливаться мотострелки, облачённые в зимние бушлаты, валенки, каски с вещмешками за спиной и автоматами. По ребристому листу бегала нескладная фигура — наверняка того самого лейтенанта-"пиджака" Рябушкина, облаченного так же, как и его бойцы. Машина, следовавшая за заглохшей, подскочила и, уткнувшись носом в корму, протолкала БМП вперёд. Толкач остановился, из люка выпрыгнул маленький солдатик, заскочил на соседнюю машину, выволок наружу механика-водителя и начал того дубасить по шлемофону, не обращая внимания на лейтенанта. Офицер попрыгал рядом, успокаивая разбушевавшегося (по всей видимости, тот самый Анварка). "Сто тринадцатую" быстро зацепили жесткой сцепкой и отволокли в кювет. Бойцы, суетившиеся рядом, попытались залезть в десант работающих "сто двадцать третьей" и "сто тридцать третьей", но их видно внутрь не пустили и они, неуклюже карабкаясь, полезли на броню и расселись по-"походному". Несколько минут — и две оставшиеся БМП умчались, поднимая за кормой веера снежных брызг. Видимо командир мотострелковой роты всё же не промах: вон как быстро принял решение, да и люди у него натасканные. Анварка, хоть и настучал по шлемофону — наверняка, водитель "сто тринадцатой" младше по призыву, — но зато оттащил поломанную машину очень быстро и умело загнал её в кювет, умудрившись развернуть так, что её не видно было бы с поля перед Вахапетовкой.

Вот еще одна проблема. Пачишин будет возвращаться именно этим путём. Если его не заметят с других мест, то тут он будет как на ладони, и мимо БМП не пройдёт по любому. Слава богу, «пехоту» забрал с собой ротный, поэтому, в случае чего, нейтрализовать лейтенанта и его бестолкового механика-водителя будет нетрудно. Надо быстренько собрать всех, распределить народ в подгруппы захвата и обеспечения. Пока я думал, высматривая в бинокль то удаляющиеся машины, то снежное поле, лейтенант толкнул меня в бок и прошептал:

— Сюда идёт, вверх полез.

Лейтенант Рябушкин, повозившись возле открытого ребристора, явно заскучал и полез вверх осматривать окрестности. Того и гляди, наткнётся на наших связистов. Мы отползли чуть повыше и кинулись на полянку. Артемьевы вели интенсивный радиообмен с Центром.

— Командир, еще пять минут, сеанс надо закончить, мы цифровые группы передаем, уже за следующий выход на связь Васю приболтали, тяни время, — пробормотал один из братьев, оторвавшись от кнопок станции и своего блокнота.

— Мля, пацаны, сейчас этот дятел сюда дойдёт, спалит нас по любому.

— Командор, не ссы! Чего нам какой-то мабутей — мы СОБР разделали! Валим его и все, — вынырнул из-за кустиков Лёня.

— Так, короче, где все?

Все оказались поблизости и на связи. Порядок действий определили очень быстро, ибо «пиджак» Рябушкин был уже поблизости и во всё горло распевал песню "Я знаю точно невозможное возможнооо"…

* * *

Поднявшись на полянку, лейтенант обалдел. Под сосной на ковриках возлежали два военных возле развёрнутой радиостанции и что-то колдовали, не снимая наушников и не отрываясь от каких-то блокнотов.

— А вы кто? — растерялся Рябушкин.

— Догадайся с трёх раз, — сказал один из военных, сняв наушники, довольно потянулся и, закинув ногу за ногу, закурил.

"Близнецы!!" — отстраненно подумал Рябушкин.

Второй военный, точная копия первого, тоже сбросил наушники и сказал: